Master of toy

Ах, как хочется выйти из образа,
Хлопнуть дверью и дать всем вам вольную.
Под седлом есть два стремени, они оба - "ЗА",
Лишь они успокоят в груди боль мою.
Ах, как хочется стать солнечным зайчиком,
Самого себя ослепить на миг,
Чтобы позавидовали мне зрячие.
В этот миг как раз разорвётся мир.
Ах, как хочется крикнуть: "Здравствуйте!"
Тем, кому это слово дорого, близкое.
Ах, как хочется стать вдруг ласковым
И рассыпаться в ночи нежности искрами...
Ах, как хочется мне чаю крепкого
В ординаторской, с сестричкой фигуристой.
Ничего не прошу, ничего не потребую,
Кроме тёплой тельняшки зимой и курева.

Припев:
Раз, лишь раз побыть самим собой с тобой.
Побыть самим собой лишь раз.
Побыть самим собой лишь раз.

Посидеть перед псом на корточках,
Посмотреть в глаза его умные, честные.
Ах, как хочется выйти в форточку
На свидание с силой небесною.
Знать бы мне к кому, да пойти бы на исповедь,
Рассказать всё как есть, что судьба со мной сделала.
Ах, как хочется мне руки высвободить
И обнять ими землю прелую.

Припев:
Раз, лишь раз побыть самим собой с тобой.
Побыть самим собой лишь раз.
Побыть самим собой лишь раз.

Свято верю, что придёт тот день и освободит:
Мою душу из красивой клетки,
Моё тело от засовов крепких,
Мои мысли для любви и света,
Может быть, зимой, а может - летом...
Свято верю - ждёт меня всё это... впереди.
Свято верю - ждёт меня всё это... впереди.

Ах, как хочется выйти из образа,
Хлопнуть дверью и дать всем вам вольную.
Под седлом есть два стремени, они оба - "ЗА",
Лишь они успокоят в груди боль мою.

Ах, как хочется выйти навстречу грозе,
И прожектора на сцене погасить жаркие,
И махнуть стопаря за здоровье друзей,
Своего для их счастья не жалко мне...

Припев:
Раз, лишь раз побыть самим собой с тобой.
Побыть самим собой лишь раз.
Побыть самим собой лишь раз.
Лишь раз побыть самим собой, лишь раз...
Побыть самим собой с тобой.
Побыть самим собой лишь раз.
Побыть самим собой с тобой.
Побыть самим собой лишь раз.
Побыть самим собой лишь раз...

Я в отражении витрин мимо людей и машин
Один пробираюсь осторожно хвост поджав.
Страх, и все здесь против меня, люди погода дома,
Это у кошки девять жизней, у меня - одна!

Если ты кинешь мне хоть что нибудь
Я наверное проживу еще один день
Если ты бросишь мне хоть что нибудь
Я наверное протяну и эту ночь

Жить, гопники, холод, менты, запросто смогут они
Сделать короче мой и так собачий век
Быть, быть сильнее их всех, сквозь зубы твержу я себе,
Бездомный, голодный но тоже человек

Если ты кинешь мне хоть что нибудь
Я наверное проживу еще один день
Если ты бросишь мне хоть что нибудь
Я наверное протяну и эту ночь

Посмотри себе под ноги -
Там кто то умирает без твоей любви
Посмотри себе под ноги -
На секунду притормози,
Внутри меня та же самая кровь, что и во всех вас
Посмотри в меня, тот же самый Бог не спускает с вас глаз
« Комментарий отредактирован пользователем Master of toy 30-01-2014 17:55 »

Твоя любовь, твоя любовь - моя броня
Я с нею смел, я с нею смел среди огня
А без неё,а без неё мне страшен дым
А без неё, а без неё я уязвим.

Кто-то из нас двоих
Точно сошёл с ума
Осталось лишь определить
Весь мир или я.

Шут был вор: он воровал минуты –
Грустные минуты, тут и там, -
Грим, парик, другие атрибуты
Этот шут дарил другим шутам.

В светлом цирке между номерами,
Незаметно, тихо, налегке
Появлялся клоун между нами
В иногда дурацком колпаке.

Зритель наш шутами избалован –
Жаждет смеха он, тряхнув мошной,
И кричит: «Да разве это клоун?
Если клоун – должен быть смешной!»

Вот и мы… Пока мы вслух ворчали:
«Вышел на арену – так смеши!» -
Он у нас тем временем печали
Вынимал тихонько из души.

Мы опять в сомненье – век двадцатый:
Цирк у нас конечно мировой, -
Клоун, правда, слишком мрачноватый –
Не весёлый клоун, не живой.

Ну а он как будто в воду канув,
Вдруг при свете, нагло, в две руки
Крал тоску из внутренних карманов
Наших душ, одетых в пиджаки.

Мы потом смеялись обалдело,
Хлопали, ладони раздробя.
Он смешного ничего не делал, -
Горе наше брал он на себя.

Только – балагуря, тараторя –
Все грустнее становился мим:
Потому что груз чужого горя
По привычке он считал своим.

Тяжелы печали, ощутимы –
Шут сгибался в световом кольце, -
Делались всё горше пантомимы,
И морщины – глубже на лице.

Но тревоги наши и невзгоды
Он горстями выгребал из нас –
Будто обезболивал нам роды, -
А себе – защиты не припас.

Мы теперь без боли хохотали
Весело по нашим временам:
Ах, как нас приятно обокрали –
Взяли то, что так мешало нам!

Время! И разбив себе колени,
Уходил он, думая своё.
Рыжий воцарился на арене
Да и за пределами её.

Злое наше вынес добрый гений
За кулисы – вот нам и смешно.
Вдруг – весь рой украденных мгновений
В нём сосредоточился в одно.

В сотнях тысяч ламп погасли свечи.
Барабана дробь – и тишина…
Слишком много он взвалил на плечи
Нашего – и сломана спина.

Зрители – и люди между ними –
Думали: вот пьяница упал…
Шут в своей последней пантомиме
Заигрался – и переиграл.

Он застыл – не где-то, не за морем –
Возле нас, как бы прилег, устав, -
Первый клоун захлебнулся горем,
Просто сил своих не рассчитав.

Я шагал вперед неутомимо,
Не успев склониться перед ним.
Этот трюк – уже не пантомимы
Смерть была – царица пантомим!

Этот вор, с коленей срезав путы,
По ночам не угонял коней.
Умер шут, – он воровал минуты –
Грустные минуты у людей.

Многие из нас бахвальства ради
Не давалась: проживем и так!
Шут тогда подкрадывался сзади
Тихо и бесшумно – на руках…

Сгинул, канул он – как ветер сдунул!
Или это шутка чудака?..
Только я колпак ему – придумал, -
Этот клоун был без колпака.